Вчера был в гостях у Светланы Николаевны Ку-Дегай – составителя 17-титомника «Корейцы – жертвы политических репрессий в СССР».
Когда я только узнал, что мой двоюродный прадед в 1938 году уничтожал в Иркутской области китайцев и корейцев, то стал искать исследователей, занимающихся этими национальными операциями. По китайцам, увы, никого не нашел. А корейцами занималась как раз Светлана Николаевна.
Она посвятила 20 лет своей жизни составлению книг памяти единоплеменников, уничтоженных в 1934-1938 годах. Светлана Николаевна благосклонно отнеслась к моему письму с неприятным признанием и просьбой о помощи.
Дело в том, что про репрессии восточносибирских корейцев почти ничего неизвестно. В трудах Светланы Николаевны немало материалов о корейцах столиц и Дальневосточного края, где они в основном проживали до депортации в Среднюю Азию, а про жертв из Иркутской области нет ничего кроме коротких анкетных справок.
Мне очень хочется восполнить этот пробел: поднять архивные следственные дела и рассказать о судьбах этих 159 людей, возможно найти их родственников и записать воспоминания. Три четверти всех арестованных, 119 человек, были расстреляны, двое приговоренных к ВМН не дожили до исполнения приговора.
Отец Светланы Николаевны тоже был расстрелян в 1937 году. Ей было тогда всего 3 месяца. В Корее он был участником сопротивления японской оккупации, бежал в Россию, жил во Владивостоке, окончил военную интернациональную школу в Ленинграде и даже одно время был комендантом острова Русский. По иронии судьбы в 1937 году его арестовали как японского шпиона.
Всю жизнь Светлана Николаевна мечтала выяснить судьбу отца, но заняться этим смогла только на пенсии. Изучение истории семьи вдохновило ее на составление книг памяти. Хотя вдохновило – неподходящее слово. Она призналась мне, что эти очень тяжелые занятия изменили ее жизнь, притупили чувства, и даже природа, которую она всегда очень любила, перестала ее радовать.
Впрочем, дома у Светланы Николаевны живет очаровательный старенький йоркширский терьер. Он очень любит огурцы, помидоры и авокадо и не любит свеклу, которую СН добавляет ему в корм. Когда мы разговаривали со Светланой Николаевной, пес видимо из ревности распотрошил на глазах у изумленной хозяйки поролоновую подушку.
Я рассказал о нашем иске к ФСБ, и СН его одобрила, хотя ее и удивил мой праведный гнев. Сама она впервые столкнулась с попытками ведомства незаконно скрывать от исследователей документы много лет назад. Например, дело своего отца СН запрашивала из приморского ФСБ четыре раза, и каждый раз количество выданных страниц сокращалось. Чекисты закрывали все новые и новые сведения, и в последний раз из 80 листов дела показали ей только около 20.
Светлана Николаевна пообещала мне помочь найти в Иркутской области потомков местных репрессированных корейцев. Все-таки родственникам доступ к делам получить гораздо проще, чем исследователям.
Впрочем, 20-летний опыт Светланы Николаевны показывает, что целеустремленность обязательно даст плоды. Вы только представьте себе — 17 томов по одному небольшому народу. Материалы еще на три тома СН передала своим более молодым последователям.
Вот такой вдохновляющий пример. Пугает только перспектива эмоционального выгорания.