Рубрики
Репрессии

Верховный суд не лишил ФСБ права скрывать имена НКВД-шников, ссылаясь на гостайну

Утро провел в Верховном суде, наблюдая, как Сергей Прудовский и его адвокат Марина Агальцова героически пытались оспорить нормы президентского указа о гостайне, позволяющие скрывать имена участников Большого террора.

Марина Агальцова и Сергей Прудовский перед началом заседания

ФСБ очень изобретательна в придумывании оснований, на которые можно сослаться, чтобы скрыть от исследователей имена чекистов в архивных следственных делах. Псковское управление, например, отказало нам c женой, записав НКВДшников из дела братьев Бельченковых то ли в сотрудники ФСБ, то ли в военнослужащие, личные данные которых можно не разглашать по закону о ФСБ.

Сергей Прудовский занимается «харбинцами» и не смог увидеть фамилии чекистов и прокурора в деле расстрелянной «харбинки» Татьяны Кулик. Московское управление сослалось на президентский указ о гостайне и соответствующий приказ ФСБ, которые относят информацию о контрразведке к государственным секретам. Указ был принят Ельциным в 1995 году, когда информация о репрессия наоборот вовсю публиковалась, но московские суды (вплоть до Верховного), где обжаловал отказ Прудовский, сочли, что Ельцин под контразведчиками имел в виду и чекистов 1930-х.

Характерно, что президента на сегодняшнем суде представлял сотрудник ФСБ. Их было два – один от самой службы, второй от президента – Мурад Чарыев и Алексей Кононенко, я так и не понял, кто из них чей представитель. Говорили они примерно одно и то же.

А начали с того, что попросили суд закрыть процесс, поскольку оспариваемый приказ ФСБ о гостайне содержит эту самую гостайную, и посторонним ушам (в зале кроме меня и правозащитника Сергея Кривенко было несколько журналистов) знать ее не следует. Сергей Борисович Прудовский быстро сориентировался, и чтобы оставить процесс открытым, отказался от иска в части отмены приказа ФСБ. ФСБшники и прокурор Генпрокуратуры по фамилии Власова (имени ее почему-то не называли) возражать не стали и ходатайство истца поддержали.

Гораздо большей проблемой стало то, что Сергею Прудовскому было отказано в выступлениях на процессе. Оказывается, в Верховном суде не могут выступать люди без адвокатского статуса, даже если они истцы. Впрочем, без адвоката в Верховный суд и иск нельзя подать. Прудовский планировал в своих выступлениях осветить историческую сторону дела. Адвокат взяла это на себя и зачитывала, например, показания арестованного чекиста о методах ведения допросов – кровь стынет в жилах от описания этих зверств.

В целом суть позиции Прудовского сводилась к тому, что сам закон о гостайне запрещает засекречивать сведения «о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами» (ст. 7).

ФСБшники делали вид, что не понимают, о чем идет речь, — с показной наивностью рассуждали, что если убрать из указа оспариваемую норму, то безопасность страны окажется под угрозой. На уточняющие вопросы адвоката, как фамилии советских чекистов могут повлиять на безопасность России, не отвечали – мол это к делу не относится, цинично предлагали обжаловать «правоприменение», зная, что все инстанции Прудовским давно пройдены. Замкнутый круг.

Не воспроизведу с точностью юридическую полемику, но Марина Агальцова настаивала на том, что нужно учитывать контекст, в котором был принят ельцинский указ – в 1995 году архивы были открыты, и государство только приветствовало обнародование преступлений сталинизма. ФСБшник Чарыев огрызался, что знать про это ничего не знает: в каком законе об этом написано? Вы это в прессе вычитали? – вопрошал он. Хотя мужчина он не такой уж и молодой, должен то время неплохо помнить…

Председательствующий судья Романенков вел процесс очень лояльно. Давал высказаться, никого не перебивал, в своих нечастных вопросах демонстрировал желание разобраться. И все же вместе с коллегами-судьями Кирилловым и Назаровой в удовлетворении иска отказал. Об этом, кстати, просила представительница Генпрокуратуры Власова.

Марина Агальцова не исключает, что в мотивировочной части решения суд может указать, что сведения об участниках Большого террора к оспариваемой норме президентского указа не относится. Тогда это решение может стать прецедентом для аналогичных дел.Будем надеяться.

В следующий раз пойду в Верховный суд меньше чем через неделю – 14 декабря, на заседание по ликвидации «Мемориала». Это ли не ответ на мои надежды?