Семейный рекрутский список – очень полезный генеалогический источник. И пусть вас не смущает второе слово в названии этого документа, как смутило оно меня. Если бы я легкомысленно не принял СРС просто за список рекрутов и заказал бы его в читальный зал чувашского архива, то здесь был бы скан из первоисточника, а не вот это:
Семейный рекрутский список по структуре и содержанию напоминает ревизские сказки и содержит прямую отсылку к ним. Даже две. Во-первых, у каждой семьи в списке два номера – собственно номер по списку и номер по последней ревизии. Во-вторых, возраст тут указывается два раза – по последней ревизии и налицо.
Важное отличие в том, что рекрутские списки велись и после отмены крепостного права, вплоть до отменены рекрутских наборов в 1874 году. Например, по нашему селу Большие Кошелеи сохранился Семейный рекрутский список за 1861 год – с последней ревизии к тому времени прошло уже три года. Причем в Списке есть даты, которые вносили вплоть до 1868 года.
Кроме того, в Семейном рекрутском списке кроме имен, родственных связей и возраста (и даже точных дат рождения) иногда включалась информация о физических особенностях мужчин. Мне очень повезло, потому что на весь список (88 домохозяйств) с особенностью был только мой пра(4)дед Никифор – на левой руке у него были «скручены пальцы» (контрактура Дюпюитрена?).
Но больше всего меня заинтересовало даже не это, а запись о «самовольном отделении» семьи дяди от семьи племянника аж за 36 лет до составления этого списка — в 1827 году.
Кто-нибудь может мне объяснить, что на языке бюрократии означало это «самовольное отделение»?
Дело в том, что по всем трем последним ревизиям (1834, 1850, 1858) обе семьи составляли одно домохозяйство во главе с Иваном Сергеевым (далее — дядя). Судя по этой записи, и в рекрутском учете они числились как одно «семейство».
И еще меня смутила сама формулировка:
«Иван Сергеев с сыном Федором и его детьми от племянника Никифора Филиппова самов. отделился».
Никифору на момент было 17 лет. Известно, что его отец – Филипп Сергеев – был отдан в рекруты в Отечественную войну. И если от него отделился дядя, а не наоборот, выходит, что жили они в доме племянника (ну или его отца, брата Ивана).
Или речь вообще не о физическом переезде?
Или просто писарь так неудачно сформулировал, а я через 160 лет голову ломаю?
Мне очень хотелось бы в этом разобраться, потому что у потомком дяди и племянника, как я выяснил, к началу XX века будут разные фамилии. Но об этом речь пойдет в следующем посте.